Жизненный и творческий путь Г. А. Пахульского
Биография Г. А. Пахульского интересна не только сама по себе, но и как неотъемлемая составная часть эпохи. Изучение творческой жизни замечательного музыканта заставляет одновременно глубже всматриваться в музыкальную обстановку тех лет, открывать и уточнять многие её детали. Даже некоторые известные события, участником которых был Пахульский, в контексте его биографии предстают в новом освещении.
Жизнь Г. А. Пахульского — удивительный пример трудолюбия, скромности, преданного служения искусству. В своих «Воспоминаниях о Московской консерватории» он писал: «Р. Шуман говорил: «Законы морали те же, что и законы искусства». Это великие и святые слова. Всё высшее и лучшее в нас мы получаем от Бога, и нужно стараться быть достойным этого дара свыше, чтобы быть в состоянии радовать и облагораживать человечество своим искусством, ибо в этом его задача и сила» . Так Пахульский выразил своё credo художника. Девизом всей его жизни можно считать слова, написанные им на заре профессиональной карьеры в письме к П. И. Чайковскому 29 сентября 1886 года: «Горячее желание оправдать Ваше доверие ко мне будет лучшим руководителем в моей будущей деятельности. Я буду стараться добросовестно исполнять свои обязанности, чтобы — хотя в части — оказаться достойным Вашего покровительства» . Эти строки производят впечатление клятвы. Сегодня можно уверенно сказать, что Генрих Альбертович Пахульский сдержал своё обещание, а П. И. Чайковский не ошибся, оказав поддержку молодому музыканту в начале его творческого пути.
В процессе изучения биографии Г. А. Пахульского сложной самостоятельной проблемой оказалось, как ни странно, установление подлинных дат его рождения и смерти.
В большинстве энциклопедий в качестве даты рождения указывается 4 октября 1857 или 1859 года. По-видимому, первый вариант взят из книги «Биографии композиторов с IV по XX век» ; второй — из «Письма-биографии» Ю. Д. Энгелю, готовившему расширенный вариант «Словаря Римана»4. Оба источника принадлежат перу самого Г. А. Пахульского.
Однако в ряде документов годом рождения Г. А. Пахульского обозначен 1852-й год! Именно эта дата, отличающаяся от общепринятых на пять и даже семь лет (весьма существенный разрыв!) имеется в «Формулярном списке о службе» Пахульского в консерватории от 1 января 1894 года ; в документах из его «Личного дела» по Николаевскому Сиротскому Институту, а именно в «Формулярном списке» от 26 сентября 1893 года , в «Нотариальной выписке из метрического свидетельства», сделанной в Варшаве 1 сентября 1863 года , а также в «Аттестате» Альберта Игнатьевича Пахульского, выполнявшем роль удостоверения личности отца композитора . Два последних документа явились наиболее убедительными доказательствами истинного положения дел. О том, что Г. Пахульский родился в 1852 году, видно и из письма Н. Ф. фон Мекк П. И. Чайковскому от 3 июля 1885 года, где указывается, что в тот момент ему было 33 года . Однако не следует упрекать композитора в фальсификации. В то время преуменьшение возраста было обычным делом, и связано оно было с престижностью ранних возрастов ещё со времён возникновения моды на вундеркиндов.
Сокращение собственного возраста Г. А. Пахульским вероятнее всего было вызвано тем, что в прессе конца 80-х — начала 90-х гг. XIX века его называли молодым начинающим композитором.
Разночтения обнаружились не только относительно года, но и дня рождения. Из «Аттестата» Альберта Игнатьевича Пахульского следует, что днем рождения Генриха Пахульского было 24 августа/ 6 сентября, но по всем другим документам — 4/16 октября. Место рождения, по «Нотариальной выписке из метрического свидетельства», — Варшава, но во всех вышеупомянутых источниках — деревня Лазы Седлецкой губернии .
Что касается дня смерти, то он в подавляющем числе источников вообще не указан! Исключение составил справочник «Кто писал о музыке», где дата смерти — 21 февраля. В некоторых изданиях рядом с годом выставлен лишь месяц — декабрь. Нам удалось установить, что Г. А. Пахульский был похоронен на Введенском кладбище в Москве. В регистрационной книге отмечено, что композитор скончался 2 марта 1921 года. Эту же дату подтверждает протокол заседания учебно-художественного комитета и президиума Московской консерватории от 3 марта 1921 года .
Сочинения малых форм
Среди композиторов, давших жизнь русской романтической прелюдии во второй половине XIX века, можно смело назвать Г. А. Пахульского. Его миниатюры в этом жанре, по праву занимают свое место в одном ряду с сочинениями Аренского, Кюи, Лядова, Скрябина, Рахманинова.
Н. Спектор, автор книги «Фортепианная прелюдия в России (конец XIX — начало XX века)» , использует применительно к данным сочинениям указанной эпохи выражение «русская классическая прелюдия». На наш взгляд, такое название можно принять лишь в том смысле, что оно отражает зрелость, откристаллизованность стиля. Действительно, в эпоху романтизма (и в этом непревзойденная заслуга Шопена25) исторически присущий жанру «отпечаток вступительности» (термин Е. В. Назайкинского ) преобразовался в самодостаточность. Однако в историческом плане формулировка Н. Спектор представляется неубедительной: если шопеновскую прелюдию мы называем романтической, то прелюдия в России, восприняв её черты, должна называться точно так же.
В музыкальном искусстве России конца XIX — начала XX века с особой интенсивностью проявилась лирическая природа фортепианной прелюдии. Её характерными приметами становятся особая искренность и глубина лирики, преимущественно одно эмоциональное состояние или, по крайней мере, неконтрастность настроений, миниатюрность, единство фактуры. Все это в полной мере присуще и прелюдиям Пахульского. Поэтичность содержания сочетается в них с мудрой лаконичностью в использовании выразительных средств, простотой формообразования.
Всего Пахульским написано 14 прелюдий. Десять из них составляют два цикла. Остальные вошли в состав триптихов: прелюдия F-dur стала одной из «Трех пьес» ор. 22 (Музыкальный момент, Прелюдия и Вальс-каприс); две прелюдии {Ges-dur и Ъ-тоЩ предварили Элегию ор. 29, прелюдия gis-moll стала частью ор. 31 наряду с этюдом G-dur и Вторым полонезом As-dur. По-видимому, композитор всё-таки хотел создать объёмный цикл прелюдий, — издательством Юргенсона был выпущен сборник под названием «12 прелюдий». В него вошли 6 прелюдий ор. 8 (сочинены до 1890 г.), 4 прелюдии ор. 21, прелюдия F-dur ор. 22 № 2 (сочинены в начале 1900-х гг.) и прелюдия Ges-dur ор. 29 № 1 (сочинена в июне 1913 г.). Этот сборник не отмечен годом издания; из переписки Пахульского с Танеевым и по авторской дарственной надписи последнему можно заключить, что «12 прелюдий» были изданы в 1913 году.
Большую популярность среди исполнителей, учащихся и слушателей завоевали Шесть прелюдий ор. 8 (изданы в сезоне 1890/91 гг.).
Первая прелюдия c-moll {Andante) — можно сказать, «визитная карточка» Пахульского. Она всегда пользовалась наибольшей популярностью у исполнителей. Это, действительно, подлинный шедевр! Традиционная форма сочетается тут с неповторимостью лирического колорита, найденного автором. Прелюдия имеет простую трёхчастную репризную форму, в ней используется гомофонно-гармоническая фактура. Основной интонацией, определяющей её содержание, является восходящий октавный ход в пунктирном ритме (н. п. 1). Этот же интервал использовал Шопен в своей прелюдии e-moll (н. п. 2). Можно допустить, что у обоих авторов эта интонация символизирует тоску по утраченному идеалу. Но в прелюдии Пахульского начальный интервал мелодии построен не на пятой ступени как у Шопена (в последнем случае следует отметить особую, «доминантовую» остроту звучания), а на шестой, что делает эту интонацию более мягкой и теплой. Просветленный характер достигается и при помощи восходящих секвенций, чередования гармонических красок минора и мажора; этому же способствуют поступенные восходящие мотивы в средней части, ведущие к кульминации фразы (н. п. 3). Таким образом, пьесе Пахульского не свойственно то настроение безнадежности, которое есть в прелюдии Шопена.
Прелюдия ор. 8 №1 может быть названа предшественницей высокохудожественных вокализов (например, Рахманинова, Глиэра), она с успехом могла бы быть переложена для голоса: тесситура мелодии точно вписывается в диапазон сопрано (от до первой октавы до ре третьей). Очевидно, подобными соображениями руководствовались редакторы хрестоматий педагогического репертуара, проставляя в этом сочинении длинные фразировочные лиги26. Тем не менее, остаётся сомнение в том, что автор хотел придать мелодии вокализированный характер, — в первом издании этих лиг нет. По дошедшим до нас карандашным пометкам Пабста (акценты, небольшие лиги и другие «знаки препинания») можно судить о существовании другого подхода к интерпретации этой прелюдии, выразившегося в подчёркивании речевой декламационности.
