Piano Concerto No. 6, Op. 133
Композитор
Сергей Прокофьев
Год создания
1952
Жанр
концертные
Страна
СССР
В 1952 году Прокофьев задумал написать свой Шестой фортепианный концерт C-dur, op. 133 — концерт для двух фортепиано и струнного оркестра. Его музыкальные друзья — С. Рихтер и в особенности А. Ведерников, принимавший активное участие в составлении клавиров и переложений симфонической и театральной музыки Прокофьева и первый исполнитель ряда его фортепианных произведений, энергично стимулировали написание этого концерта. «Частые разговоры пианиста А. И. Ведерникова с Сергеем Сергеевичем о новом произведении для фортепиано послужили конкретным поводом к решению написать концерт № 6», — подтверждает М. Мендельсон-Прокофьева. По ее словам, Прокофьев хотел, чтобы С. Рихтер и А. Ведерников, которым он предполагал посвятить концерт, были и его первыми исполнителями.
Сочинение, судя по эскизам, должно было быть написано в стиле ранних («староклассических») инструментальных концертов XVIII века с использованием приемов полифонии и с «оглядкой» на концертный стиль Иоганна Себастьяна Баха. И инструментовка концерта намечалась прозрачной, в духе раннего классицизма. Говоря о своем новом замысле, Прокофьев писал (это было его последнее печатное высказывание): «Одновременно (речь шла о незаконченном «прозрачном концертино для виолончели с оркестром» g-moll, op. 131, впоследствии завершенном М. Ростроповичем и инструментованном Д. Кабалевским. — В. Д.) собираюсь заняться сочинением трехчастного концерта для двух фортепиано в сопровождении струнного оркестра. Обращение к этой форме подсказано мне концертом Баха для двух фортепиано и струнного квинтета».
Композитор написал двадцать четыре страницы набросков, предполагая в первой половине 1953 года все закончить. Однако смерть прервала его работу, и произведение осталось незавершенным. Эскизы концерта находятся в ЦГАЛИ, по ним можно получить достаточно определенное представление о его характере, темах и языке.
Шестой фортепианный концерт — типичный музыкальный замысел последнего периода творчества Прокофьева. По характеру и по своей настроенности это сочинение стояло бы в одном ряду с Виолончельной сонатой, Девятой фортепианной сонатой, «Сказом о каменном цветке», Седьмой симфонией. Таковы, в первую очередь, широко распевная главная тема первой части концерта (Allegro) и начало второй части (Andante tranquillo) — обаятельно проникновенная русская мелодия в оркестре с мягкими фигурациями у обоих фортепиано. Характерна и легкая радостность побочной темы первой части концерта, ассоциирующейся по своему настроению с вальсообразными эпизодами Седьмой симфонии. Наконец, остро и забавно намечается музыка финала — динамичная, жизнерадостная, несколько возвращающая к творчеству Прокофьева эпохи и стиля Классической симфонии.
Таким образом, композитор хотел написать светлый, юношеский по настроению, камерный концерт, с выраженными чертами русской кантилены и приемами классической полифонии. Конечно, в процессе сочинения, а также консультаций с А. Ведерниковым и С. Рихтером произведение могло заметно измениться, дополниться иным материалом, композитор мог впоследствии несколько переосмыслить характер и значение даже того, что нам известно из оставшихся набросков. Но поскольку стиль всего прокофьевского творчества последних лет был именно таков, как он вырисовывается в эскизах концерта, нет особых оснований сомневаться в его намечавшемся характере.
Фортепианные концерты Прокофьева оказали большое влияние на дальнейшее развитие этого популярного жанра. Два фортепианных концерта Шостаковича, некоторые лирические страницы концертов Кабалевского (особенно Второго), концерты Хренникова и Пейко, отчасти Хачатуряна, а также Галынина, Шнитке, Тищенко и многих других советских авторов наглядно демонстрируют влияние прокофьевского концертного стиля.
В. Дельсон
Фортепианное творчество Прокофьева →
Four Pieces for Piano, Op. 32
Композитор
Сергей Прокофьев
Год создания
1918
Жанр
фортепианные
Страна
Россия, СССР
Одновременно со «Сказками старой бабушки» Прокофьев сочинил Четыре пьесы, ор. 32 — «Танец», «Менуэт», «Гавот» и «Вальс». Пьесы эти связаны с двумя линиями творчества композитора — линией оперы «Любовь к трем апельсинам» и линией «Классической симфонии», «Танец» и, в меньшей степени, «Вальс» относятся к первой; «Гавот» и «Менуэт» — ко второй.
Первая пьеса — «Танец» — написана остро, экстравагантно, несколько манерно. Она носит пародирующий характер; марионеточная чеканность, стаккатные звучания, игрушечно нервозные акценты и ритмы не лишены кукольности. Фактура изобилует репетициями и тиратами, что усиливает скерцозно-гротесковые черты.
«Менуэт» — мягкая и тонкая стилизация в манере «галантного классицизма». Типичная характерность кадансов с несколько ироническим оттенком «аккуратности», синтез старомодности с пикантными новшествами, кокетливое обыгрывание метричности — все эти черты своеобразия прокофьевского языка выразились достаточно определенно в «Менуэте» и еще более — в последующем «Гавоте», третьем гавоте композитора, питающего явное пристрастие к этому жанру.
Черты добродушного юмора — в меру сдержанного, в меру шутливого, но всегда по-прокофьевски улыбчивого — проявляются в гавотах Прокофьева как-то особенно легко и непосредственно. Элементы именно старинного народно-хороводного танца (как известно, впоследствии приобретшего грациозную жеманность) сказываются и в этой пьесе. Примитивный волыночный аккомпанемент, «обязательные» две четверти затакта, натуральный минор в среднем разделе — все это выдержанные элементы народно-танцевальной архаики.
Однако изысканная изящность мелодического рисунка, общая утонченность колорита напоминают и о манерности эпохи картин Ватто и клавесинных гавотов Рамо (стиля рококо) или оперных гавотов Люлли (стиля классицизма).
Сам Прокофьев исполнял с исключительной грациозностью эту весьма любимую им пьесу (один из его частых бисов). В первом же переходе из затакта в первый такт он выявлял смелое rubato, к удивлению всех хулителей его исполнительского искусства, желавших слышать в его игре только метрическую чудо-автоматичность. А с каким pianissimo, пленительным изяществом исполнялись многие интонационные «изгибы» гавота!
Пожалуй, наименее типичен для композитора «Вальс» — последняя пьеса из ор. 32: собственно прокофьевский почерк здесь лишь изредка проскальзывает.
В. Дельсон
Фортепианное творчество Прокофьева →
