Владимир юровский: “жить нужно ради самой жизни и работать ради самого дела”

Семен Елизаров, скрипка

Моя любовь к оркестру обусловлена тремя основными истинами: совместное творчество с другими музыкантами, созидательная работа, рождающая музыку здесь и сейчас, и моя посильная лепта в достижение всего вышеперечисленного.

Семен Елизаров. Фото – Юлия Чечикова

О родительской воле и детских протестах

Мои родители – скрипачи по профессии – в раннем возрасте обнаружили у меня музыкальные способности, и с того момента перед ними и передо мной не существовало другого выбора, кроме как посвятить жизнь музыке. Естественно, в том возрасте это был неосознанный шаг для меня.

Как только со мной начали заниматься по специальности (сначала родители, потом педагоги), я сделал для себя неприятное открытие: овладение инструментом требует колоссального усилия, невероятной сосредоточенности и жесточайшей дисциплины. Разумеется, мне приходилось жертвовать играми во дворе ради достижения результатов.

И чем успешнее осваивал профессию музыканта, тем существеннее становились ограничения, что, конечно, провоцировало меня на всяческие протестные формы в виде детских шалостей.

К моменту поступления в МССМШ имени Гнесиных (колледж) я уже довольно прилично играл на скрипке в отличие от других поступающих, поэтому меня приняли безоговорочно.

И с этого знаменательного события детство в общепринятом смысле закончилось. Преподаватели по специальности и по другим предметам отдавали мне все свои знания, чему я весьма признателен, но особую роль в становлении как музыканта сыграл мой педагог по классу скрипки – Татьяна Семеновна Беркуль, доцент Московской консерватории.

Благодаря ей мне удалось сделать качественный рывок в овладении инструментом и утвердиться в мысли, что моя профессиональная деятельность навсегда связана с музыкой.

О совместных поисках эталона

Во время учебы в школе я впервые близко соприкоснулся с таким явлением, как оркестр (“Гнесинские виртуозы” п/у М. Хохлова), в котором играл несколько лет, вплоть до поступления в консерваторию.

Потом был оркестр “Московия” под управлением Эдуарда Грача – в его класс в Московской консерватории я попал после окончания школы.

Поступив в аспирантуру на сольное отделение, я сыграл конкурс в Госоркестр (в то время руководство осуществлял Марк Горенштейн) и был принят в группу первых скрипок.

Знакомство с оркестром, состоявшееся еще в школе, произвело на меня столь неизгладимое, сакральное впечатление, что и по сей день проходит краеугольным камнем через мою жизнь. Для меня это доминанта моей музыкальной деятельности. Также я занимаюсь преподаванием и принимаю активное участие в ансамблях, музыкально-тематических и творческих вечерах и концертах.

На взгляд неискушенного человека, игра в оркестре не представляет никакой сложности. Собираются, условно говоря, музыканты, открывают ноты какого-либо произведения, играют его от начала и до конца и с чувством выполненного долга расходятся. Но для истинных ценителей оркестрового звучания нет сложнее и загадочнее феномена рождения музыки.

Можно ли попытаться исследовать природу воздействия оркестра на души и чувства слушателей? Безусловно, да! Суть явления проста, как все гениальное: абсолютное сочетание композиторского замысла, профессионализма музыкантов и таланта дирижера, придающего любому оркестру его неповторимое звучание.

Приход в Госоркестр Владимира Юровского на должность художественного руководителя, на мой взгляд, связан с покорением новой высоты.

За эти пять лет оркестр качественно преобразился. Владимир Михайлович значительно расширил репертуар, интерпретировал аутентичное звучание. Вдумчивое и тактичное отношение дирижера к музыкантам, совместное творчество, поиски идеала в исполнении любого произведения, будь то классическая, или современная музыка – все это создает взаимный пиетет, и, наверно, не будет лишним сказать, что по этой причине Госоркестр может считаться одним из выдающихся явлений в современном культурном пространстве.

Юлия Чечикова, “М24“

Кстати

Всероссийский музыкальный конкурс стартует в Красноярске

Два юбилея Павла Сорокина

«У рояля то же, что было и раньше»

«Настоящее и будущее…» — на фестивале «Gnessin Air» пройдет концерт скрипичной музыки

На фестивале «Gnessin Air» пройдет концерт «Труба в кругу друзей»

Музыка для арфы соло и в ансамблях прозвучит на фестивале «Gnessin Air»

Концертная деятельность

Как симфонический дирижёр Юровский связан с Лондонским филармоническим оркестром (основной оркестр Глайндборнского фестиваля) и Госоркестром России. С 2013 года совместно с Госоркестром проводит в Москве циклы просветительских концертов. Автор ИД «Коммерсантъ» Юлия Бедерова охарактеризовала концерты 2015 года, посвящённые 70-летию окончания Второй мировой войны, как «трагический антивоенный цикл, беспрецедентный по масштабам, значению, эксклюзивности репертуара и силе воздействия на публику».

С Лондонским филармоническим оркестром Юровский дебютировал в декабре 2001 года, заменив Юрия Темирканова. В 2003 году Владимир занял пост главного приглашённого дирижёра оркестра, а в сентябре 2007 года — возглавил его. В 2016 году дирижёр привозил Лондонский филармонический оркестр на международный фестиваль имени Мстислава Ростроповича в Москве, посвятив выступление 60-летию первых гастролей оркестра в СССР.

Юровский является одним из «главных художников» (англ. principal artists) Оркестра века Просвещения, традиционно не имеющего главного дирижёра, и членом дирижёрской коллегии Российского национального оркестра.

Неоднократно выступал с другими ведущими оркестрами мира — с Филадельфийским оркестром, Филармоническим оркестром Осло, Дрезденской государственной капеллой, амстердамским Концертгебау.

C 24 октября 2011 года по 1 июля 2021 года Юровский — художественный руководитель Государственного академического симфонического оркестра России имени Е. Ф. Светланова. С Госоркестром дирижёр исполнял редкие для России сочинения классиков XX века (Белы Бартока, Арнольда Шёнберга, Эдисона Денисова, Оливье Мессиана, Бенджамина Бриттена, Богуслава Мартину, Альбана Берга, Карла Орфа, Игоря Стравинского, Сергея Прокофьева, Джона Тавенера) и других авторов (Антона Батагова, Арво Пярта, Валентина Сильвестрова, Александра Вустина, Сергея Слонимского). После ухода с поста художественного руководителя Владимир продолжил сотрудничество с Госоркестром в качестве почётного дирижёра, выступая совместно со своим преемником. После начала СВО России на Украине Владимир Юровский окончательно разорвал творческие контакты с Россией.

Автор «Независимой газеты» Андрей Хрипин о творчестве дирижёра написал, что:

Избранная дискография

• Рахманинов — Остров мертвых , Симфонические танцы . Лондонский филармонический оркестр. ЛПО – 0004 (2005).
• Чайковский — Сюита №3 соль мажор, соч. 55, а Стравинский — Дивертисмент . Российский национальный оркестр . PENTATONE PTC 5186061 (2005).
• Чайковский — Симфония Манфреда . Лондонский филармонический оркестр. ЛПО – 0009 (2006).
• Шостакович — Симфонии № 1 и 6. Российский национальный оркестр . PENTATONE PTC 5186068 (2006).
• Прокофьев — Симфония № 5 и Ода окончанию войны . Российский национальный оркестр . PENTATONE PTC 5186083 (2007).
• Чайковский — Гамлет и Ромео и Джульетта . Российский национальный оркестр . PENTATONE PTC 5186330 (2008).
• Бриттен — Двойной концерт для скрипки и альта (под редакцией Колина Мэтьюза), Вариации на тему Моста Фрэнка , Les Illuminations . Салли Мэтьюз (сопрано), Питер Шуман (скрипка), Александр Земцов (альт); Лондонский филармонический оркестр. ЛПО – 0037 (2009).
• Чайковский — Симфонии №1 и 6. Лондонский филармонический оркестр. ЛПО – 0039 (2009).
• Брамс — Симфонии № 1 и 2. Лондонский филармонический оркестр. ЛПО – 0043 (2010).
• Холст — Планеты . Лондонский филармонический оркестр и хор. ЛПО 0047 (2010).
• Воан Уильямс — Первый Новелл , И.С. Бах — Кантата № 63 («Christen, ätzet diesen Tag»), Мендельсон — «Vom Himmel hoch». Лиза Милн (сопрано), Руксандра Донос (меццо-сопрано), Эндрю Стейплз (тенор), Кристофер Мальтман (баритон); Лондонский филармонический оркестр и хор. ЛПО 0050 (2010).
• Гайдн — Семь последних слов Спасителя на кресте . Лиза Милн (сопрано), Руксандра Донос (меццо-сопрано), Эндрю Кеннеди (тенор), Кристофер Мальтман (баритон); Лондонский филармонический оркестр и хор. ЛПО 0051 (2011).
• Малер — Симфония № 2. Адриана Кучерова (сопрано), Кристиан Стойн (меццо-сопрано); Лондонский филармонический оркестр и хор. ЛПО 0054 (2011).
• Онеггер — Pastorale d’été , Симфония № 4 (‘Deliciæ Basiliensis’), Une Cantate de Noël . Лондонский филармонический оркестр. ЛПО – 0058 (2011).
• Чайковский — Симфонии № 4 и 5. Лондонский филармонический оркестр. ЛПО – 0064 (2012).
• Малер — Симфония № 1 с движением «Blumine». Лондонский филармонический оркестр. ЛПО – 0070 (2013).
• Брамс — Симфонии № 3 и 4. Лондонский филармонический оркестр. ЛПО – 0075 (2014).
• Шостакович — Симфонии № 6 и 14. Татьяна Моногарова, Сергей Лейферкус; Лондонский филармонический оркестр. ЛПО – 00805 (2014).
• Землинский — Флорентийская трагедия , Шесть песен Метерлинка. Хайке Вессельс (Бьянка), Сергей Скороходов (Гвидо Барди), Альберт Домен (Симоне); Петра Ланг («Песни Метерлинка»); Лондонский филармонический оркестр. ЛПО – 0078 (2014).
• Батагов — БОЛЬШЕ НЕ БОЙ . Антон Батагов (фортепиано) , Александр Кореньков (вокал) , Ася Соршнева (скрипка), Сергей Калачев (бас-гитара), Владимир Жарко (ударные), Государственный академический симфонический оркестр Российской Федерации . FANCYMUSIC FANCY062
• Шнитке — Симфония № 3. Музыкальный оркестр Берлина . PENTATONE PTC 5186485 (2015).
• Джулиан Андерсон — В lieblicher Blaue , Аллилуиа , Станции Солнца . Каролин Видманн (скрипка), Лондонский филармонический хор, Лондонский филармонический оркестр. ЛПО – 0085 (2016).
• Рахманинов — Симфония № 3, 10 песен (переложение В. М. Юровского). Всеволод Гривнов (тенор), Лондонский филармонический оркестр. ЛПО – 0088 (2016).
• Стравинский — Петрушка (редакция 1911 г.), Симфонии духовых инструментов (оригинальная редакция 1920 г.), Орфей . Лондонский филармонический оркестр. ЛПО – 0091 (2016).
• Рихард Штраус — Тоже Заратустра / Густав Малер — Тотенфайер . Rundfunk-Sinfonieorchester Berlin . PENTATONE PTC 5186597 (2017).
• Бриттен и Хиндемит — Концерты для скрипки. Арабелла Штайнбахер , Симфонический оркестр Берлинского радио . PENTATONE PTC 5186625 (2017).
• Прокофьев — Симфонии № 2 и 3. Государственный академический симфонический оркестр России «Евгений Светланов» . PENTATONE PTC 5186624 (2017).
• Чайковский — Лебединое озеро . Владимир Юровский, Государственный академический симфонический оркестр России . PENTATONE PTC 5186640 (2018).
• Чайковский — Щелкунчик . Владимир Юровский, Государственный академический симфонический оркестр России «Евгений Светланов» . PENTATONE PTC 5186761 (2019)
• Mahler — Das Lied von der Erde . Владимир Юровски, Сара Коннолли , Роберт Дин Смит , Rundfunk-Sinfonieorchester Berlin . ПЕНТАТОН PTC 5186760.
• Бетховен — Симфонии № 4 и 7, увертюра Кориолана , Оркестр эпохи Просвещения , IdealeAudience DVD 3079298 (2010).

Часть третья. Музыкальная терапия

— Музыка может быть терапией?

— Музыка как терапия — да, но проблема только в том, что если мы занимаемся музыкой и музыкой себя лечим, то, получается, никогда не бываем в тишине. Для музыканта лучшая терапия — это тишина. Поэтому я дома стараюсь отключать, особенно на ночь, все электроприборы, просто все из розеток выдергиваю.

А если уж я слушаю музыку, это в основном музыка, с которой я не сталкиваюсь как дирижер. Это какие-то любимые рок-группы, или джаз, или духовная вокальная музыка.

— Большинство наших читателей — не профессиональные музыканты, и если бы вы были всемогущим доктором, который может исцелить и тело, и дух, какую бы музыку вы прописали нашим читателям в наше время?

— Я думаю, что это во все времена одно и то же

Любая вокальная музыка, написанная для церкви, причем неважно, какой церкви — западной, восточной, византийской. Но именно хоровая музыка, не инструментальная

— Почему именно вокальная?

— Это связано со строем. Тут нет единых рецептов. Но вокальная музыка всегда очень хорошо действует. Также Бах, Моцарт — они опираются на какие-то универсальные гармонические законы. И я сейчас не про этические моменты говорю, а про чисто эстетические.

Это на самом деле то, что Пифагор в свое время сформулировал о гармонии мира. О том, что Вселенная — это тоже звучащая гармония, в которой планеты созвучны. Хотя наука это несколько опровергла, но есть определенная музыка, которая нам позволят возвращаться в состояние резонанса с окружающим миром. И Бах, и Моцарт обладают способностью в любой ситуации вернуть человека в состояние резонанса.

— А что-нибудь из современной музыки вы могли бы посоветовать? Или в эклектике современной музыки очень сложно найти что-то духовное?

— Опять же это не на всякий вкус: очень хорошо именно терапевтически на людей действует музыка Арво Пярта, это уже доказано. Именно потому, что он возвращается к исконным понятиям гармонии.

Есть другие композиторы-минималисты, которых также можно посоветовать, — это Стив Райх и Джон Адамс, хотя это уже более сложно, чем просто минимализм, но их музыка, безусловно, очень гармонизирует.

Я в принципе советовал бы людям, ищущим гармонии, избегать любой громкой, слишком яркой музыки, пестрящей оркестровкой, потому что она, скорее, будоражит душу, а некоторые даже гениальные произведения, как та же симфония Шостаковича, о которой мы говори ли, просто-таки может ввергнуть в депрессию.

Это музыка не для расслабления, это музыка, наоборот, для очень интенсивных раздумий и чувств. Так что, смотря что мы от музыки хотим получить.

С другой же стороны, я помню чувство экстаза, которое я испытал еще подростком, услышав впервые заключительное адажио из 3-ей симфонии Малера. Это достаточно сложная музыка, но я убежден, что и непрофессиональный человек, не музыкант, услышав ее, если у него хватит выдержки эти 30 минут блаженства выдержать, почувствует себя действительно другим человеком.

Также можно слушать медленные части симфоний Брукнера или Прокофьева, хотя последний не самая гармоничная личность. Его «Огненный ангел» — одно из самых страшных произведений. Но в то же время у него есть совершенно чистая, божественная музыка.

Часть вторая. Пути выхода из кризиса: дух и тело

— А вы были когда-нибудь на грани как дирижер, когда вам казалось, что вот еще чуть-чуть — и вы переступите эту границу, поскольку у вас есть власть, и пойдете по неправильному пути?

— Да, бывали моменты. В тупик ставило заведомое нежелание людей сотрудничать, или когда просто сознательно ставили палки в колеса. Особенно по молодости я, грешен, срывался на гнев, у меня был справедливый гнев, безусловно, но с моей точки зрения, все равно выпады были непозволительные, в итоге они просто демонстрировали мою собственную неполноценность и слабость.

— Может, это ваша запоздалая революционность, о которой вы говорили?

— Может быть… Многое, наверное, сошлось просто, так как я очень рано в этой жизни все начал. В 22 я уже женился, в 23 стал отцом, в те же 23 я стал серьезно заниматься профессией, причем сразу на довольно высоком уровне. К 28-ми годам у меня был первый микрокризис среднего возраста. Тогда я понял, что надо с собой что-то делать.

— Вот тогда вы пришли к йоге?

— Тогда я пришел к йоге, к разного рода духовным дисциплинам, хотя я к ним испытывал интерес с самого раннего отрочества.

Я в 15 лет поступил в училище, получил первую стипендию, на которую купил Библию, которой у нас дома никогда не было. Тогда начали торговать книгами на улице, появились эти замечательные московские книжные развалы 1987-1988 годов… Мне казалось, что у меня обязательно должна быть Библия, и я должен ее читать.

— А как пришли от Библии к йоге?

— Я твердо верю в предначертанные планы. В тот момент, когда мне что-то очень нужно, вырастает «антенна», и можно просто открыть любую книгу практически на любой странице и там увидеть ответ на свой вопрос. Со мной приблизительно так и произошло.

У меня, кстати, несколько раз в жизни так было, что я приходил в книжный магазин, и на меня просто сверху с полки падала книга, которая мне была нужна, на голову. Несколько раз так было.

— И вот так на вашу голову упала йога?

— На колени мне свалилась такая тоненькая русская, даже советская, книжечка. Это было издание какого-то 1989-90 года, где еще пытались объяснить с точки зрения советской медицины, почему это все полезно, но туда уже все эти эзотерические знания как-то проникали.

Я начал занимался исключительно по самоучителю, я все делал сам, и только спустя несколько лет в Нью-Йорке я впервые повстречался с одним учителем, потом с другим, потом у меня долгие годы был один учитель в Англии, где я, пожалуй, и совершил основной свой прорыв в этом направлении.

Потом в какой-то момент я остановился, потому что тут ведь нужно решать, что делать дальше. Быть йогом и жить при этом в миру, да еще в таком, как наш, артистическом, — это трудно, поэтому нужно на определенном этапе сделать для себя выбор.

— Вы практикуете сейчас?

— Да, конечно. Я медитирую, но опять же не находится достаточно времени, только рано утром или перед сном. Медитативное состояние я использую сознательно для выучки партитур и главное — в момент собственно исполнения музыки.

— А как же контроль?

— Вот это уже такой момент технический, я не хотел бы сейчас вдаваться в подробности.

— Вы нашли для себя баланс между медитацией и концентрацией?

— Я ежедневно над этим работаю. Но лучшие исполнительские моменты происходят, когда я нахожусь со своими людьми. Тогда появляется чувство полного доверия, и тогда без лонжи можно броситься вниз.

— Вы входили в медитацию во время исполнения, живого исполнения?

— Да.

— И наверняка это было что-то невероятное?

— Да. Иногда страшновато было.

— Боялись, что не выйдете уже из этого состояния? Приходилось ли вас спасать?

— У меня свои собственные, видимо, механизмы самосохранения срабатывали, но иногда выходишь из этого состояния со шрамами. Правда, они только потом проявляются.

— Как вы реабилитируетесь?

— Меня очень хорошо реабилитирует любая природа, в особенности нахождение вблизи деревьев и воды. Этого хватает, конечно, только на какой-то мизерный уровень, но мне очень помогает моя ежедневная практика.

Приходится бороться с ленью (это наш самый главный враг при занятиях любой дисциплиной), но если каждое утро делать определенные упражнения или ритуалы, которые каждый сам для себя выбирает, этого хватает на целый день.

— А что касается диеты?

— Стараюсь в моменты сильных нагрузок пить больше жидкости, но не алкоголь, конечно. Воду, к примеру. Но надо понимать, какую воду, потому что вода из-под крана, даже если она официально считается питьевой, заряжена черт знает чем. Ее нужно перезаряжать.

— Серебряной ложкой или какими-то мантрами?

— Руками достаточно, своими собственными руками.

— Интересно! А как насчет сна? Это тоже важная составляющая для здорового человека.

— Тут я могу только с вами согласиться и виновато повесить голову. Но я очень плохой пример в этом смысле. У меня постоянные недосыпы.

Примечания

1. . OperaNews.ru. Дата обращения: 12 декабря 2022.
2. Michael Ernst: «Michail Jurowski. Dirigent und Kosmopolit. Erinnerungen». Henschel Verlag, Leipzig 2015, ISBN 978-3-89487-781-1
3. . ru.rodovid.org. Дата обращения: 12 декабря 2022.
4. Николай КРИВОМАЗОВ. . Комсомольская правда (15 июня 2011). Дата обращения: 12 декабря 2022.
5. . OpenSpace.ru. Дата обращения: 12 декабря 2022.
6. Berlin Radio Symphony Orchestra (October 2015).. Пресс-релиз. Проверено 2015-10-10.
7. IMG Artists (9 March 2018).. Пресс-релиз. Проверено 2018-06-30.
8. . Критико-публицистический журнал «Музыкальная жизнь» (15 октября 2019). Дата обращения: 12 декабря 2022.
9. ЮЛИЯ БЕДЕРОВА. . Коммерсант (22 июня 2015). Дата обращения: 12 декабря 2022.
10. . www.telegraph.co.uk. Дата обращения: 12 декабря 2022.
11. . Российская газета (5 апреля 2016). Дата обращения: 12 декабря 2022.
12.  (недоступная ссылка). Дата обращения: 25 октября 2011.
13. Андрей Хрипин.  (англ.). Независимая Газета (15 октября 2004). Дата обращения: 12 декабря 2022.
14. . РИА Новости (24 октября 2011). Дата обращения: 12 декабря 2022.
15. . Газета «Музыкальное обозрение». Дата обращения: 15 марта 2016.

Заключение. Разговор с публикой

— Вы много рассказываете о музыке. Не кажется ли вам, что говорить о музыке (извините, это уже избитая цитата) — это то же самое, что танцевать об архитектуре? Ведь музыку можно воспринимать исключительно подсознанием?

— Я раньше тоже так думал, что о музыке не надо говорить. Да, до определенной степени можно, что называется, заколдовать публику, загипнотизировать ее просто своим собственным присутствием, своей собственной энергией и своим отношением к исполняемой музыке, но мне кажется, что особенно в наше время, когда уровень среднего базового образования у людей очень снизился, когда о музыке многие люди очень мало знают, слушание, и особенно слушание неизвестной музыки, сильно затруднено. Особенно это заметно в России.

В 2004 году я исполнял в Мюнхене «Пятую» симфонию Сильвестрова, и у меня были очень тяжелые взаимоотношения с оркестром Мюнхенской филармонии, они просто бойкотировали эту музыку и были бы счастливы, если бы произведение провалилось. Это было первое исполнение в Германии. И я им тогда сказал: «Вот увидите, она не провалится».

И я назло им взял микрофон и своим вступительным словом ввел публику в необходимое для слушания состояние, и три вечера подряд был огромный успех у публики, а потом и у критиков тоже.

И мне Марина Нестьева, замечательный музыковед и критик, присутствовавшая на одном из концертов, сказала:

Я говорю:

Она ответила:

Я принял это к сведению, но еще несколько лет молчал, молчал… А потом «немой заговорил». И я произнес на одном концерте вступительное слово и почувствовал, что люди потом по-другому слушали.

Еще, может быть, это такая специфически российская черта: широкая публика доверяет человеку на сцене, обязательно хочет, даже ждет, чтобы ее «просветили», чтобы ей со сцены что-то такое сообщили, чего она не знает…

Но я также считаю, что нельзя злоупотреблять этим людским доверием, точно нельзя этим злоупотреблять для всякого рода политических заявлений со сцены и т.п. Можно что-то сказать, чтобы помочь людям лучше понять то или иное сочинение или, по крайней мере, как-то подготовить их к восприятию. Нужно просто людей ввести в то состояние, когда они забывают о своих повседневных заботах, успокаиваются и открывают уши и души… Все остальное музыка сделает сама.

Поэтому нужно чувство такта, нужно очень хорошо чувствовать свою аудиторию. Надо уважительно и серьезно относиться к своей аудитории — не как к толпе, а как к собранию личностей.

— Мне кажется, наши читатели — это как раз такое собрание личностей, поэтому, наконец, — последний вопрос: что бы вы могли пожелать нашему журналу и нашей аудитории?

— В этом ярмарочном балагане, которым является наша сегодняшняя жизнь, я могу пожелать только одно: сохраняйте свое лицо и не забывайте, ради чего вы все это начинали. В общем, как говорил Георгий Иванович Гурджиев, «помните себя».

Ольга Егунова, Russian Gap

Кстати

Дмитрий Юровский: «Будут небольшие эксперименты»

В Москве завершился XVII Международный конкурс им. П.И. Чайковского — главная музыкальная олимпиада …

На сцене два оркестра

Волшебная палочка дирижера. Дневник 10-го дня конкурса Чайковского

Как играть Моцарта? Дневник 8-го дня конкурса Чайковского

Конкурс имени Чайковского: «фортепиано», результаты II тура