Введение
Творчество композитора Давида Федоровича Тухманова любимо многими поколениями нашей страны. Заслуженный деятель искусств РСФСР (1983), народный артист Российской Федерации (2000), лауреат Государственной премий Российской Федерации (2003), обладатель ордена «За заслуги перед Отечеством» IV степени, он внес большой вклад в развитие отечественного музыкального искусства.Прежде всего, Давид Тухманов известен как автор песен, среди которых большое количество шлягеров и хитов, не теряющих своей популярности до сих пор. В 60-е – 80-е годы его песни звучали по радио, их включали в торжественные концертные программы, а пластинки расходились миллионными тиражами. Вокальные композиции исполняли как именитые певцы, так и только начинающие свою карьеру молодые музыканты, а слушатели разных возрастов напевали полюбившиеся мелодии.
Биография
20 июля нынешнего, 2020 года, композитор отметит свое 80-летие. Он родился в 1940 году в Москве в русско-армянской семье и был назван в честь деда, с которым является полным тезкой – Давид Федорович Тухманов. Отец композитора – Федор Тухманов был инженером по специальности, а мама – Вера Карасева, музыкант, композитор. Именно под влиянием матери с ранних лет Давид Тухманов начал заниматься музыкой, и в 4 года написал свое первое музыкальное произведение.Сначала Давид Тухманов окончил Музыкальную школу при Институте имени Гнесиных по классу фортепиано, его педагогом была Елена Самойловна Эфрусси. Юный музыкант увлекался не только игрой на рояле, но и сочинением музыки. Этот опыт всячески поощряла Елена Фабиановна Гнесина – замечательная пианистка, маститый педагог, одна из основательниц музыкального училища, которое позже переросло в Институт. Тухманов писал пьесы для фортепиано и вокальные произведения – романсы и баллады. Начиная с 7 класса школы его занятия по композиции и теории музыки стали регулярными под руководством Льва Николаевича Наумова.В 1958 году Давид Тухманов поступил на композиторское отделение Музыкально-педагогического государственного института имени Гнесиных. В институте он учился в классе Фавия Евгеньевича Витачека (любопытно отметить, что сам Витачек занимался в свое время у выдающегося композитора-симфониста Николая Яковлевича Мясковского – выпускника Санкт-Петербургской консерватории).По окончании института в 1963 году (после выпуска Тухманов был призван в армию, служил в Ансамбле песни и пляски МВО, где руководил оркестром) дипломной работой Давида Тухманова была оратория для хора, оркестра и солистов «За далью даль», поэтическим первоисточником которой послужили фрагменты из поэмы Александра Твардовского. Также молодым автором был создан цикл баллад и романсов на стихи Генриха Гейне в переводе русских поэтов (первым исполнителем этих романсов был Александр Градский).
Musica viva в Третьяковской галерее
04.04.2002 в 19:52, количество просмотров:
2809
«Россия и Европа: 1900—1917» — так сформулирована тема Третьего Международного фестиваля «Русская культура — взгляд сквозь столетия». Казалось бы, не ново. Однако нынешний фестиваль — не просто приятное времяпрепровождение в приличествующем случаю интерьере (например, во Врубелевском зале Третьяковки), и даже не просто озвучивание очередной концепции. Это прежде всего неожиданный ракурс — своего рода «малоизвестное об известном».
С предложенным контекстом мы едва ли привыкли ассоциировать таких мастеров, как Яначек, Шимановский или Сибелиус, чьи сочинения (в России, кстати, почти неизвестные) были представлены на концерте-открытии.
Соната для скрипки и фортепиано Яначека — музыка от сердца, а не от лукавого, неброская и при этом абсолютно самобытная. В ней — и первозданная свежесть чешской традиции, и отточенный профессионализм, и мощь таланта, и тот самый сплав славянского и европейского, который так естественно вписывается в концепцию фестиваля. Все это сумели донести и исполнители. Сказать, что японский скрипач Т. Шимицу или наш бывший соотечественник, пианист П. Гилилов, превосходно звучат, безупречны технически и составляют совершенный ансамбль — значит не сказать ничего. Ведь их интерпретация — это как раз тот самый случай, когда об отдельных составляющих мастерства просто не думаешь: исполнители играют, как дышат, всецело погружены в музыку и без видимых усилий и желания чем-то удивить вовлекают в нее слушателей.
В пьесе «Malinconia» для виолончели и фортепиано Сибелиуса звуком А. Рудина — теплым, упругим и трепетным — можно было наслаждаться просто как акустическим явлением; совершенный дуэтный альянс Рудина и Гилилова тоже сам по себе поразителен. Но главное, что все это было во имя красивой музыки для виолончели, быть может, немного прекраснодушной и монотонной, но трогательно-искренней по тону.
Завершившая вечер «Классическая симфония» Прокофьева — еще одна остроумная и вполне логичная «реплика» в диалоге начала века. В трактовке оркестра «Musica Viva» симфония прозвучала камерно, ясно, неспешно, приобретя оттенок домашней уютности и импонирующей патриархальности. При этом музыканты не без удовольствия продемонстрировали все прокофьевские поддавки и ироничные улыбки, не забыв и про полифонические «проделки», которые обычно тонут в стремительной россыпи звуков.
Еще одна программа — «Отражения» («Джаз в классике?») — явно претендовала на положение бестселлера фестиваля: в обмен на «чистый академизм» здесь предлагались не только «опасные связи» с джазом (которые, вообще-то, весьма условны), но и завлекательность музыкально-театральных жанров.
Грамотно, с пониманием, но довольно обыденно сыграли сонату для скрипки и фортепиано Равеля А. Тростянский и С. Главатских; не произвел неизгладимого впечатления и знаменитый «Блюз» (2-я часть), который прозвучал совсем «не так вкусно», как ожидалось.
«Песни Билитис» Дебюсси и «Сказка о беглом солдате и черте» Стравинского — сочинения, не слишком приевшиеся нашей публике. Тем больше шансов реализовать заложенные в них возможности. В данном случае немного подвел выбор чтецов. Л. Кремер уж очень сильно старался придать своей декламации («Песни Билитис») внятность, выразительность и продемонстрировать стильный французский прононс, но темброво и эмоционально не вполне вписалась в идеальный ансамбль флейты и фортепиано (М. Федотова, А. Мельников). Яркость звучания и «оживляж» здесь, пожалуй, ни к чему: вполне достаточно непринужденной, распевной мелодекламации и «легкой дымки» — сочетания, которое прекрасно удается франкоговорящим певицам.
Как настоящий мастер художественного слова, с выражением и желанием «донести» продекламировал текст Р. Клейнер («Сказка о беглом солдате и черте»). А между тем и музыка — простая, лубочно-яркая, хотя и не без известной raffinesse, пронизанная залихватскими «стравинскими» ритмами, — и притчевый сюжет диктуют не вживание в образ, а игривость, некое сказывание-посказывание с легкой ноткой назидательности и как бы «между прочим». Не совсем в своей тарелке чувствовали себя и инструменталисты, которые хотя и пребывали в хорошем настроении с самого начала, но по-настоящему разошлись только в последнем танго.
Лада Аристархова
