Упанишады
«Сатьяграху», поставленную Тадэушем Штрасбергером, роднят с той незабываемой «Королевой индейцев» не только мои личные ассоциации, но и вполне рациональные зацепки: прежде всего, сходная сюжетная канва — взаимоотношения бесправного народа с жестокими колонизаторами, а также крепко заваренный этнический колорит. Сходна даже цветовая гамма костюмов Матти Ульрич — пестрые, но не кричащие природные краски. Сценография, созданная режиссером Штрасбергером, атмосферна и символична: полупрозрачный занавес, струящиеся с колосников мягкие жалюзи, грандиозные видеопроекции — на сцене создается храм, в котором происходит сакральное действо.
В программке заявлено, что спектакль — «не сюжетная опера, а символический набор эпизодов». Таким образом, предполагается отключение логического анализа и растворение зрителя в образах с получением эзотерического удовольствия. Тем, кому в качестве костылей для восприятия все-таки нужен сюжет, — он присутствует. Действие разбито на семь новелл, посвященных жизни Мохандаса Карамчанда Ганди (более известного как Махатма Ганди) — в истории человечества, наверное, самого известного, последовательного и успешного борца с расизмом.
Начало борьбы — исторические события в Южной Африке, где Махатма организовал гражданское неповиновение индийцев, воспрепятствовав проведению англичанами сегрегационного «черного закона». Хронологическое окончание событий «Сатьяграхи» — знаменитая речь Мартина Лютера Кинга «
У меня есть мечта», произнесенная в 1963 году и являющаяся развитием идеи ненасильственной борьбы угнетенных за свои права уже после смерти Ганди.
Новеллы сгруппированы в три акта, каждому из которых поставлена в соответствие историческая персона, связываемая режиссером с учением Махатмы Ганди: Лев Толстой, Рабиндранат Тагор и Мартин Лютер Кинг. Первых двух играют актеры, а Кинг присутствует в кадрах хроники, проецируемой на задник. Перекинут интересный хронологический мостик — участники событий в Ньюкасле (1913) смотрят хронику с Кингом и аплодируют его речи — через полвека.
События из жизни Махатмы Ганди не входят в джентльменский набор знаний российского театрала, поэтому программку с кратким содержанием стоит прочитать в любом случае. А дальше восприятие спектакля возможно на двух уровнях.
Зритель, из всех персонажей действия твердо знающий лишь Льва Толстого, может включить режим «наверное, в этом что-то есть» — и наблюдать красивую картинку, не утруждаясь чтением супратитров — они его лишь запутают.
Лев Толстой в спектакле «Сатьяграха»
Тот, кто хотя бы формально знаком с наиболее популярными тезисами и символикой индуизма (необходимость действия в отсутствии привязанности к его плодам и т. п.), попадает в цепкие объятия концепции режиссера, сопоставившего описанные в либретто эпизоды жизни Махатмы Ганди с цитатами Бхагавад-гиты, отображаемыми в титрах. Титры в спектакле — самостоятельный «прибавочный смысл», они не являются переводом того, о чем поют на сцене. Насколько это необходимо — трудно сказать, поскольку композитор Филип Гласс, задумав оперу, исполняемую на санскрите, видимо, хотел отвязать слушателя от конкретного смысла слов, чтобы максимально мобилизовать чувственное восприятие. С другой стороны, композитор принимал личное участие в екатеринбургской постановке, и раз дал добро — такова и его воля.
Раз уж в рассказе появилась личность композитора, пора вспомнить, что речь идет об опере — жанре, в котором некоторую роль должна играть музыка, а яма перед сценой — не только препятствие для зрителей, возжелавших выбраться на подмостки.
