Витрина бельканто
«Зельмира» — одна из самых важных вех на творческом пути композитора. Этим амбициозным произведением Россини завершил насыщенный событиями семилетний «неаполитанский» период своей биографии и окончательно утвердился на общеевропейской сцене. Примерно через два месяца после премьеры в Неаполе (16 февраля 1822 г.), «Зельмира» с огромным успехом открыла сезон в Венской опере, а в 1824 г. композитор выбрал её для открытия лондонского оперного сезона. Более того, в начале 1826 г. уже обосновавшийся в Париже Россини снова вспомнит о «Зельмире» и представит её на сцене Итальянского театра с целью развеять неприятное впечатление, связанное с относительным неуспехом его первой «парижской» оперы — «Путешествия в Реймс».
Перечисленные факты говорят о том, как высоко ценил «Зельмиру» её автор. И стоит только удивляться, что это выдающееся сочинение звучит сегодня весьма редко. В качестве одной из причин называют слабое либретто. Мне же думается, что дело скорее в колоссальной сложности для исполнения.
Ведь, работая над «Зельмирой», Россини заранее знал, что готовит её для «европейского рынка» — в первую очередь, для Вены. Поэтому он, с одной стороны, хотел вместить в неё всё, что ни есть лучшего и привлекательного в итальянском вокальном искусстве — сделать этакую «витрину бельканто», — но при этом старался учитывать и слушательские вкусы, царившие по другую сторону Альп. В частности, усилил роль оркестра, используя многообразие его возможностей так широко, как никогда прежде. Кроме того, наряду с прекрасными виртуозными ариями, партитура оперы изобилует затейливыми, мастерски выписанными ансамблями. Благодаря двум этим особенностям, на премьере в Неаполе «Зельмира» была встречена несколько холодно: её музыку сочли слишком «немецкой». (Кстати, «тевтонской» называл музыку «Зельмиры» и Стендаль). Но мыслями Россини был уже далеко от Неаполя.
Как бы то ни было, эта опера предъявляет высокие требования не только к певцам, но и к дирижёру. И Эвелино Пидо оказался на высоте! На сей раз его порывистая, эмоциональная манера уступила место более аккуратному и вдумчивому прочтению. Оркестр Лионской оперы «дышал» размеренно и широко, позволяя насладиться деталями, и предстал не столько оркестром, сколько ансамблем солистов. Кларнет, английский рожок, арфа и даже литавры были, наряду с певцами, полноценными «героями» этого исполнения.
Совершенство отделки ансамблевых сцен заслуживает отдельного упоминания. Прозрачность звучания, идеальный баланс голосов и тончайшие динамические переходы — в общем, чудо мастерства.
Ещё одной характерной особенностью «Зельмиры» является значительная роль хора как действующего лица произведения. И хор Лионской оперы тоже показал себя с самой лучшей стороны. Театр наконец-то нашёл нового главного хормейстера после ухода Алана Вудбриджа, которого «переманили» в Женеву год назад. Это тоже британец, Филип Уайт. Судя по тому, как начался сезон, выбор удачный.
Но всё-таки «Зельмира» — опера итальянская, пусть и с «тевтонским» привкусом. А значит, главными героями исполнения были певцы.
Отважная примадонна
Одно из очаровательных свойств этих ежегодных лионских концертов — умение дирижёра должным образом предъявить публике «настоящую примадонну». Какое же бельканто без примадонны?! Ведь там за каждой значительной женской партией стоит какое-нибудь легендарное имя. Скажем, Зельмира была предпоследней в целом ряду образов, созданных Россини «по мерке» выдающейся испанской певицы Изабеллы Кольбран, на которой он женился через три месяца после премьеры.
Итак, за последние десять лет в этих концертах публику услаждали одна за другой Натали Дессей («Лючия ли Ламмермур», «Сомнамбула»), Ольга Перетятько («Капулетти и Монтекки», «Пуритане») и Елена Мошук («Норма», «Семирамида»). И вот в «Зельмире» на лионскую сцену вышла очередная прославленная певица — итальянка Патриция Чьофи.
Два года назад я, в самых восторженных выражениях описывая выступление Чьофи в «Сказках Гофмана», отметил, однако, что на крайних верхних нотах её голос звучал «чуточку устало». Грустно говорить об этом, но на сей раз усталость распространилась и на остальные регистры чудесного голоса певицы. Если обычно красивое сопрано напоминает мне смешанное звучание флейты и кларнета, то вечером 8 ноября в голосе Чьофи кларнета почти не было — осталась одна шелестящая флейта.
Лучше всего певице удались тихие, спокойные страницы оперы. Там же, где надо было «прибавить звук», ей приходилось «прятаться» за пением mezza voce и за актёрской экспрессией.
Ну что же, хорошо, когда есть, за что прятаться! В самом деле, так полно «прожить» главную роль в «Зельмире» — опере с весьма запутанным и совершенно неправдоподобным сюжетом (действие происходит на острове Лесбос в незапамятные времена, ещё до Троянской войны — в общем, вампука полная) — само по себе дорогого стоит. Понятно, что певица, чувствуя себя не вполне в форме, берегла силы для убийственно трудной финальной арии Riedi al soglio: irata stella
. И — справилась, хоть и заметно волновалась.
На протяжении всей оперы отважная Зельмира боролась с враждебными обстоятельствами
А в это время Патриция Чьофи не менее отважно сражалась с нелёгкой партитурой Россини. Обеим сопереживала публика
Обе вышли из борьбы победительницами. Обе явно вздохнули с облегчением, когда все трудности остались позади. На мой взгляд, обе достойны восхищения. Легко быть звездой, когда ты в форме. А попробуй-ка честно отстоять это звание, когда что-то идёт не так! Свою функцию примадонны Чьофи, безусловно, выполнила. Но главной героиней вечера, пожалуй, не стала.
Александр Раскатов в Амстердаме
14.03.2002 в 16:05, количество просмотров:
3307
Когда во второй половине XIX века шестеро голландских предпринимателей соединили свои финансовые усилия и построили Концертный дом, теперь известный во всем мире как амстердамский Концертгебау, никто не мог предположить, что он станет одним из самых знаменитых концертных залов мира. Из своего рода «музыкальной провинции» уже век спустя Голландия и прежде всего Амстердам превратились в крупнейший музыкальный центр Европы. В Большом и Малом залах Концертгебау выступают лучшие музыканты мира — признанные знаменитости и талантливые дебютанты.
Внимательно изучив афишу, мы остановились на концерте «Шенберг ансамбля» — коллектива, основанного в 1947 году его бессменным руководителем и дирижером, страстным пропагандистом и знатоком новой музыки Рейнбертом де Леувом. В программе вечера в окружении сочинений классиков XX века Д. Лигети и О. Мессиана была анонсирована мировая премьера сочинения нашего соотечественника Александра Раскатова, композитора, имя которого сегодня приобретает все большую известность в Европе. Его произведения исполняют именитые музыканты, в том числе Ю. Башмет и Г. Кремер, камерные и симфонические оркестры заказывают ему сочинения, его музыка издается и записывается на компакт-диски.
Воспитанник Московской консерватории, музыкант, обладающий значительными художественными возможностями, он живет и работает сегодня в немецком городе Гейдельберге, сохраняя близкие творческие контакты с Россией и российскими музыкантами. Важным событием в судьбе композитора стала престижнейшая премия Пасхального Зальцбургского фестиваля 1998 года, полученная из рук знаменитого Клаудио Аббадо. За последнее время им были написаны десятки сочинений, премьеры которых состоялись в разных городах Европы. Мы стали свидетелями одной из них.
«The Last Freedom» («Последняя свобода») — так названо его новое сочинение, напоминающее по жанру реквием. Написанное для хора и оркестра, оно прозвучало в блистательном исполнении «Шенберг ансамбля», «Аско ансамбля» и хоровой капеллы Амстердама. Идея сочинения, законченного прошлым летом, идея глубоко личностная (по словам автора, «это попытка через собственное ощущение потерь и приобретений найти смысл жизни»), после событий 11 сентября 2001 года невольно конкретизировалась, обрела трагическую объемность.
В сочинении, как и в судьбе самого А. Раскатова, сплелись традиции разных культур. Автор попытался объединить в одно музыкальное целое атрибуты разных религий: католической, иудейской и православной, переплавляя их в единый образ Жизни и Смерти. Через краткие поэтические связки-фрагменты «Русско-немецкого Реквиема» Дмитрия Пригова (назовем их интермеццо или «отстранения») композитор ведет свое скорбное повествование, удивительно личностное и исповедальное. Весь арсенал художественных средств (в том числе и необычность инструментальных красок) лишен какой бы то ни было внешней декларативности — вся музыка прочувствована и осмыслена.
Сочинение было выслушано переполненным залом Концертгебау в какой-то особой тишине, с затаенным вниманием. А по его завершении мы стали свидетелями огромного успеха нашего соотечественника и прекрасных голландских музыкантов во главе с Рейнбертом де Леувом, и овации вставшего двухтысячного зала стали самым лучшим тому подтверждением
Евгений Баранкин, Наталья Зив
Биография
Окончил Минераловодское музыкальное училище имени В.И. Сафонова (класс профессора О.Ф. Мироновой). Учился в Московской государственной консерватории им. П.И. Чайковского и Академии хорового искусства им. В.С. Попова (класс профессора Д.Ю. Вдовина). Участвовал в мастер-классах Международной школы вокального мастерства, занимаясь у таких педагогов, как Дж. Дарден (Метрополитен-опера), Д. Зола (Большой театр Хьюстона), Р. Пьерней, Д. Вдовин, Р. Бадо, Дж. Бизи, К. Дюма.
Сотрудничает с такими театрами, как Ла Скала (Милан), Королевский театр Ла Моннэ, Норвежская национальная опера, Королевская Шведская опера, Королевская опера Валлонии в Льеже, Театр Капитолия в Тулузе, Опера Лилля, Опера Виши (Франция), Театр Петруцелли (Бари, Италия), Театр Карло Феличе (Генуя, Италия), Флорентийский театр Комунале, Большая опера Авиньона, Муниципальный театра Сантьяго (Чили), Государственный театр Зальцбурга, Королевская опера Ковент-Гарден (Лондон), Цюрихская опера, Мариинский театр, Музыкальный театр имени К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко, московский театр Новая опера им. Е.В. Колобова.
Выступал в таких концертных залах, как Большой зал Московской консерватории, Концертный зал имени П.И. Чайковского, Московский международный дом музыки, лондонский Уигмор-холл, амстердамский Концертгебау.
Сотрудничал с такими дирижерами, как Лорин Маазель, Альберто Дзедда, Эвелино Пидо, Михаил Плетнев, Джанкарло Андретта, Лучано Акочелла, Даниэле Каллегари, Оттавио Дантоне, Кристоф Руссэ, Василий Синайский, Антонино Фольяни, Юрий Башмет, Паоло Арривабени, Микеле Мариотти, Пласидо Доминго.
Приглашенный солист Большого театра. В ноябре 2010 г. исполнил партию тенора в «Маленькой торжественной мессе» Дж. Россини на сцене Концертного зала им. П.И. Чайковского вместе с симфоническим оркестром и хором Большого театра под управлением Даниэле Каллегари. В 2013 г. исполнил партию Итальянского певца («Кавалер розы» Р. Штрауса) в Большом театре. В 2014 г. принял участие в постановке оперы «Риголетто», исполнив партию Герцога (дирижер Эвелино Пидо, режиссер Роберт Карсен). В 2019 г. исполнил партию Кавалера Бельфьоре («Путешествие в Реймс» Дж. Россини).
В 2016-17 г. дебютировал в Королевской опере Ковент-Гарден в партии Альфреда («Травиата» Дж. Верди), которую ранее также исполнил на сцене Муниципального театра Сантьяго в Чили. Выступил на Уэксфордском фестивале (Ясон/ «Медея» Л. Керубини), Россиниевском оперном фестивале в Пезаро (Неоклес / «Осада Коринфа»), Международном фестивале Al Bustan в Ливане (Отелло в одноименной опере Дж. Россини, «Ромео и Джульетта» Г. Берлиоза). Исполнил заглавные партии в операх «Фауст» Ш. Гуно (Цюрихская опера) и «Отелло» Дж. Россини (театр Сан-Карло в Неаполе). Пел в спектаклях театра Ла Моннэ (Марцио/ «Митридат, царь Понтийский» В.А. Моцарта), Театре Капитолия в Тулузе (Эдгар/ «Лючия ди Ламмермур» Г. Доницетти), Национальной опере Амстердама (Рудольф/ «Богема» Дж. Пуччини) и других. Принял участие в концертном исполнении оперы «Семирамида» Дж. Россини в рамках VII Большого фестиваля Российского национального оркестра (дирижер Альберто Дзедда).
Среди недавних выступлений: заглавная партия в опере «Дон Карлос» Дж. Верди, исполненная в новой постановке Лионской оперы (дирижер Даниэле Рустиони, режиссер Кристоф Оноре), партии Родриго («Дева озера» Дж. Россини) в Королевской опере Валлонии, Надира («Искатели жемчуга» Ж. Бизе) в Цюрихской опере, Джеральда («Лакме» Л. Делиба) в Королевской опере Маската/ Оман, Агоранте («Риччардо и Зораида» Дж. Россини) на Россинивском фестивале в Пезаро.
В созвездии Зельмиры
Исполнители прочих партий тоже были хороши. Кстати, в «Зельмире» соперничают не только два тенора, но и двое басов. Тоже «хороший» (Полидор) и «негодяй» (Левкипп). И в данном случае оба соперника были достойны один другого.
В партии Полидора выступил Микеле Пертузи. Я люблю этого певца уже давно — с тех пор как послушал получившую «Грэмми» запись «Фальстафа», где он исполнил главную партию. К счастью, в Лионе он поёт довольно часто. И если в прошлогодней «Семирамиде» к его вокалу, против ожиданий, были кое-какие вопросы (что абсолютно нормально — все живые люди), то в «Зельмире» он был, как обычно, безупречен. Благородный «старомодный» тембр, богатейшая палитра эмоциональных и динамических оттенков — вот его козыри. А главное, как я уже писал, он чувствует эту музыку кожей, он живёт в ней, как хороший джазовый музыкант живёт в ритме исполняемой композиции. Ноты и слова в нём воспроизводит «не память рабская, но сердце». Если кратко, Пертузи и Россини — люди одной музыкальной культуры. Этого не купить ни за какие деньги. И «вызубрить» это тоже невозможно.
Французский бас Патрик Боллейр прежде уже неоднократно упоминался в моих заметках — и всегда в положительном ключе
Тем не менее, раньше, о чём я тоже писал, он пел порой чересчур осторожно, как бы боясь отпустить себя на волю артистической интуиции. Теперь же, в большой и ответственной партии Левкиппа, стало видно, что Боллейр «вырос»: в его голосе появилось «ребро» и то, что французы называют словом panache
– элегантность и щегольство
Жестикуляция и мимика певца тоже стали свободнее и естественнее, что, конечно же, пошло на пользу образу в целом. Вместе с Антенором — Романовским они составили убедительную пару сообщников-злодеев.
Самое приятное впечатление оставила после себя и меццо-сопрано Марианна Пиццолато в партии Эммы. Партия эта хорошо знакома певице: есть запись спектакля, где она поёт её в окружении Хуана Диего Флореса, Кейт Олдрич, Грегори Кунде и Алекса Эспозито. Сильный и звонкий голос Пиццолато с грудным регистром богатого, насыщенного тембра представляет собой живое доказательство того, что россиниевское подвижное меццо — это вовсе не синоним бесплотного, почти камерного звука.
Всех артистов публика принимала с нарастающим воодушевлением, а попрощалась с ними продолжительной стоячей овацией.